От ДЗ:
Сорри, если что, за возможные опечатки. Не перечитывала.
2000~ДА не собирался страдать. Страдания всегда были уделом слабых неудачников, к которым он себя не относил. Благородному герою была к лицу, самое большее, легкая печаль в глазах.
Каждое утро он придирчиво рассматривал свои глаза в зеркале – они оставались по-прежнему синими, по-прежнему холодными, по-прежнему глядели надменно и строго.
Не то чтобы он считал дни. Нет.
Страдания из-за любви существовали только в скверных книгах.
И если хорошо подумать – разве отношения с РФ чего-то стоили? Разве они вообще были? РФ иногда оставался ночевать – чаще потому, что не мог никуда идти и отрубался сразу после того, как кончал. В другие дни, когда у них (у меня, поправлял ДА мысленно, у меня) все получалось менее бурно, он одевался и уходил. Все равно, какое было время суток – раннее утро ли, глубокая ночь, РФ вставал с кровати, натягивал свои дурацкие майки с дырявыми джинсами и уходил. А ДА смотрел, как он уходит, в маленькую щелочку через прикрытые глаза.
Но если уж РФ оставался, то причинял столько беспокойства, сколько мог. Он закидывал на ДА руки и ноги, пинался во сне. Бывало, обхватывал за талию и совал голову ему куда-то в подмышку. ДА чувствовал себя большим плюшевым медведем и был совсем не уверен, что РФ в такие моменты относился к нему по-другому.
Когда они не спали и не трахались, то просто сидели молча. РФ, в своей вечной тяге нарушать чужое личное пространство, приваливался к его плечу, к спине, к колену – ко всему, до чего было удобней дотянуться. И когда он все-таки вставал и уходил, к плечу, спине или колену взамен будто прижималось что-то холодное.
Да, теперь эти дни вспоминались как что-то бесконечно далекое, как сон, который снился в детстве, и вот теперь уже, встав взрослым, он не может понять, было ли это на самом деле.
Конечно, было.
На столе все еще лежала украшенная камнями книга. РФ не признавал иной поверхности в его доме, разве что еще кровать. Сидя на столе, он всегда листал эту книгу. Всегда одну и ту же, словно еле-еле умел читать, и его дела с книгой продвигались бесконечно медленно…
ДА сгонял его шлепком на кровать, если нужен был стол, или торчал на кухне, готовя на двоих – впрочем, такое случалось еще реже, чем совместные ночевки.
Это все было, и книга служила хорошим напоминанием.
А кроме книги – стол, и кровать, и пол, и кухня, и ванная, и даже входная дверь. В такой аскетичной обстановке просто не могло остаться мест, которые бы не напоминали.
Но ДА не страдал.
Совсем нет.
В день свадьбы он вел себя так, словно был одним из сотен приглашенных. Он пришел, пробубнил какие-то поздравительные слова, на которые молодожены не обратили внимания – они, такие радостные, запыхавшиеся от свадебной суеты, уже не замечали, что происходит вокруг. В этом наверняка была заслуга РФ. Он умел вести себя так, словно ничего больше не существует на свете кроме общего, разделенного на двоих чувства, каким бы оно ни было. На секунду кольнуло в груди, но ДА быстро справился с собой. Он несколько раз отупело моргнул, разглядывая молодоженов издалека. Толпа прибывала.
И он был одним из толпы, и должен был теперь навсегда таким остаться.
Он все еще не чувствовал боли. С чего бы?
Он, возможно, вообще желал РФ счастья.
И чтобы он наконец отстал. Ведь РФ так и сделал – просто наконец отстал, оставил его в покое, нашел себе другого партнера и, кажется, был всем доволен.
ДА нашел себе дальний угол, откуда просматривался весь зал, сел там удобно и сам не заметил, как напился.
Дальше была пустота. Вот этот момент он помнил очень хорошо и ясно – РФ целовал Кей-попу пальцы, что-то говорил – то ли очень пошлое, то ли очень нежное, потому что Кей-поп смотрел на него серьезно, а губы у него расползались в улыбке. Тогда ДА опрокинул в рот еще один стакан, выпил до дна и, кажется, туда и провалился, в это темное-темное, глубокое дно.
Потом ему говорили, что он ненадолго пропал.
Что через некоторое время вернулся.
И что на нем было белое тесное платье, куда еле влезали плечи, что волосы торчали в разные стороны, в подобии двух детсадовских хвостиков. Что меч он так и не бросил, и меч нелепо болтался на поясе, добавляя скандальности образу.
Говорили, что первым делом он растолкал какую-то парочку, целовавшуюся у самого порога, а потом отправился на поиски молодоженов. И что нашел их, и что брачная ночь, к счастью, еще не состоялась.
Он никогда не дослушивал, чем все это кончилось. Он и так знал.
Страдать ДА было не к лицу, и он не страдал. Считать дни тоже теперь было незачем. В зеркало он больше не смотрелся.
Жизнь, в общем-то, потекла размеренно и тихо.
Иногда до него долетали отголоски шумного веселья. Но он носа не показывал из своего убежища.
Ближе к зиме он словно очнулся – или впал в еще более глубокое беспамятство? Он записался на Зимнюю Битву, маленькое соревнование для небольших фандомов. И несколько недель спустя, когда очередь из участников только стала длиннее, а среди них то в одном конце, то в другом замелькало знакомое красное пятно, ДА понял, что участие в этой Битве станет большой ошибкой.
К счастью, РФ хотя бы пришел один.
К несчастью, во всем, что он делал отныне, для ДА не было никакого счастья.
Он почувствовал себя безоружным – и совсем неживым.
Возможно, поэтому он снова пошел на глупость, закончившуюся для него так же бесславно и бессмысленно, как предыдущая. Но тогда он мог оправдывать себя тем, что напился.
В этот раз он не пил, и уже ничем не мог оправдать себя, ничем, кроме одной-единственной вещи.
Он выкрасил в красный цвет один из своих белых плащей, натянул капюшон почти до подбородка, потренировал у зеркала наглую речь и записал РФ на Битву.
Сейчас думать об этом становилось легче.
Тогда он просто тосковал.
РФ нашел его сам, на пустынной улице, по дороге к дому.
Спустя половину Битвы, растеряв остатки уважения и самоуважения, ДА намеревался закончить с этим побыстрее, а потом снова впасть в спячку до зимы. Он чувствовал, как разваливается по частям, и не имел понятия, что ему делать.
Он не был готов к этой встрече.
ДА собирался молча пройти мимо, но РФ остановил его, схватив за плечо. ДА небрежно скинул его руку – на это он еще был способен. Но внутри все заныло и напряглось, как будто он был куклой, которую тянули в разные стороны, и шарниры готовы были порваться.
– Я хочу поговорить.
– Нам не о чем.
– Нам есть, и ты знаешь, что это так.
– Не знаю, – ДА повернулся и вдруг оказался с РФ почти лицом к лицу.
Он давно не видел его так близко. Уже успел забыть.
Этот светло-зеленый оттенок радужки от слез становился прозрачным, немедленно и так некстати вспомнилось ему. А видел ли кто-нибудь еще этот цвет? Видел ли кто-нибудь его настоящим?
– Хорош пялиться, – сказал РФ, быстро напомнив ему о реальности. – Какого хрена ты делаешь? Чего ты добиваешься?
– Ничего. – Он повернулся и хотел уйти, но РФ снова дернул его за руку.
– Опять пытаешься сбежать? Слабак!
Возможно, это было правдой.
Он был слабаком тогда, когда они встретились, был и теперь, немногое поменялось.
Но РФ не имел права говорить ему такие слова.
Он ведь и так был на грани.
ДА повернулся и схватил его за грудки.
– Ты что, – сказал он сквозь зубы, – по раздевалкам соскучился?
– Не соскучился, – процедил РФ в ответ и с силой отвел его руки. – Ебля – не единственное, что есть в моей жизни.
– Да ты что, – сказал ДА язвительно, – с каких это пор?
– С самого начала, – РФ нахмурился и стал выглядеть так знакомо и мило, что ДА нервно сглотнул накопившуюся слюну. – Но я не об этом, блядь, поговорить хочу, как ты вообще умудряешься все свести к сексу в первые пять минут?!
– Это не я, это ты.
– Ну конечно, опять я виноват. Какого хрена ты притворялся мной?
– Отвали.
– Последней утке понятно было, что это ты!
ДА не мог придумать никакого ответа. В повисшей тишине он смотрел на РФ, как будто видел в первый раз. Весь этот спор напоминал о прежних временах, а сейчас все слишком изменилось, чтобы он мог спокойно продолжать в том же духе.
Но он постарался, постарался успокоиться хоть немного, сдержать болезненное ликование.
– А чего добиваешься ты? – спросил он хладнокровно. – Притворяешься, будто не понимаешь. Хочешь потоптаться на чьих-нибудь чувствах, иди найди СП какого-нибудь. А то я и шею могу свернуть.
– Не топчусь я ни на каких… – сердито сказал РФ. – Подожди, каких еще чувствах?
Его хрупкое спокойствие моментально разлетелось на кусочки. ДА прикрыл глаза, но успел сосчитать только до трех. РФ толкнул его в плечо.
– Ну?! – сказал РФ. – Я не понял?
– Моих, – ответил ДА, не веря, что говорит это вслух. – Моих чувств к тебе. О которых ты притворяешься, что не знаешь, потому что тебе, блядь, просто нравится так делать.
РФ так изменился в лице, что стал казаться на несколько лет младше. ДА подумал, что он издевается – нельзя было всерьез удивляться этим словам. Однако РФ продолжал смотреть на него, как на восьмое чудо света.
– Да ты просто… – начал ДА в запале и сразу сбился. – Да я же… да ты все знаешь! Да как ты вообще мог не знать?! Ты-то?!
РФ покачал головой и закусил губу.
– Ты мне никогда не говорил.
– Как будто надо было что-то говорить!
– Ты мне никогда не говорил, – повторил РФ, не глядя ему в глаза. – Надо было.
ДА несколько раз хватанул ртом воздух, но так и смог ничего добавить. Они больше не смотрели друг на друга, молчали, и слышно было только его тяжелое дыхание. Потом ДА опустился прямо на землю, на свой отозвавшийся тяжелым шорохом белый плащ.
Это был конец.
У него больше не осталось ни единого целого кусочка внутри.
– Мы… – сказал он, сжав в кулаке горсть снега. – Мы могли бы…
РФ промолчал, но ДА и не ждал от него ответа. Он поднес к лицу ладонь со снегом. От холода кожа начала краснеть.
– Если бы я…
– Лучше не надо, – сказал РФ. От сочувствия в его голосе ДА стало холоднее, чем от снега. Сочувствие значило… да черт знает что оно значило, но совсем не то, на что он все еще надеялся.
Надеялся… И вот только что – перестал.
– Мы могли бы, – продолжил ДА упрямо, потому что должен был это сказать, – могли бы, как вы – сейчас – с ним?
РФ почти не задумался:
– Не-е. Нет. Категорически.
Твою мать, подумал ДА, нельзя было помягче?
Потому что это было больно, твою-мать, так больно, что на несколько секунд он просто забыл, как дышать.
– Ты сам подумай, – вдруг добавил РФ, – ну как у нас с тобой могло быть, как у нас – с ним? Вы же совсем не похожи. Было бы все по-другому.
– Было бы? Если бы я?..
Только что РФ стоял в нескольких шагах, зябко кутался в свой алый плащ – и вот уже сидел у него на спине, и ДА чувствовал его руки у себя на шее, а лицом он чувствовал холод и даже ничего не мог возразить, потому что в открытый рот забился снег.
– Хватит себя жрать, а? – сказал РФ и еще раз щедро макнул его головой. – Хватит, а?
– А что?! – заорал ДА, отплевавшись. – Кого мне еще жрать?! Это я винова…
РФ опять сунул его головой в сугроб, но на этот раз не позволил быстро вырваться. Он стал сильнее, отметил ДА, удивляясь, что еще способен замечать такие вещи. Стал сильнее, умнее и крепче.
И вообще был теперь женат.
Сквозь все эти мысли едва донеслись слова, которые ему злобно наговаривали в ухо:
– …Лучше я тебя сам тут насмерть обморожу, чем ты себя заживо сожрешь. Не смей, понятно? Понятно?! Убью нахуй!
Вот это уже было лишнее. Такого обращения с собой ДА не терпел в любом состоянии – хоть в самом благодушном, хоть при смерти. Он напряг мышцы, приподнялся на локтях и резко вскинулся, сбрасывая «седока». РФ то ли ждал от него сопротивления, то ли был слабее, чем ему показалось вначале – он легко слетел со спины ДА и никаких попыток вскарабкаться больше не предпринял.
Пока ДА откашливался и выковыривал снег из глаз, ушей и носа, РФ молча сидел рядом. Его красный плащ ярко выделился на фоне белого снега. Как будто кого-то здесь взаправду забили до смерти, или кто-то пролил целую банку варенья.
Заново получив способность дышать, ДА повернулся к РФ.
Он переставил руки ближе, поморщившись от холода. Подтянулся всем телом, так, что между ними не осталось и десяти сантиметров. Из рта РФ вылетали облачки пара, прямо ему в нос.
Он не должен был, но словно чувствовал исходящее от них тепло.
ДА наклонил голову и прижался губами к губами.
РФ не отстранился.
Поцелуй не продлился дольше трех секунд, и кажется, был самым целомудренным из всех, что у них случались, но вовсе не это было так важно.
– Ты все еще краснеешь! – сказал ДА радостно, чуть не подпрыгнув на месте.
– Мы просто давно не виделись, – ответил РФ – так явно стараясь, чтобы голос звучал легкомысленно, что ДА на секунду зажмурился от восторга.
– Это значит, у нас ничего не закончилось, – сказал он и стряхнул несколько налетевших снежинок с волос РФ.
РФ не увернулся от его руки, хотя мог.
– Закончилось, – сказал РФ. – Я теперь с Кей-попом. – И он добавил, очень серьезно и вместе с тем просто: – Я его люблю.
– Ничего, – сказал ДА, почти удивленно, потому что совсем ничего не почувствовал, – меня тоже.
Тоска отходила, убегала со всех ног, и все, что в нем, казалось, держалось только на морозе и холодном ветру, теперь стремительно таяло.
И было замечательно целым.
URL